Солодянка и Барнёва

(Впервые опубликовано: Шадр. Новь. — 1991. — № 75. — 1 мая)

Родной деревни у нас никогда не было. Родители наши горожане. Правда, отца двухлетним привезли в Шадринск из Крестов, но там корней не осталось, да и семья его была некрестьянской. И всё-таки, «свои» деревни и у нас были!

Первой в жизни моей была ещё до войны деревня Пашкова. Туда меня брала погостить няня Валя, Валентина Архиповна Пашкова. Сама уедет в поле работать (однажды и меня брала с собой в полевой вагончик), а я играю с её младшей сестренкой Машей и с деревенскими ребятишками. Водят меня везде за собой: то на речку Солодянку — мелко! — купаться, а в ней черно-синие камешки на дне, «татарское мыло», то «живой волос» может впиться! То на травяную, тёплую и грязную, лужу, а над ней густой рой комаров и мошек!

Помню, как трогательно и заботливо кормила меня их мама, Анна Фёдоровна — специально для меня пекла яичко в печной загнётке. Жизнь в те годы в деревне была тяжелой и голодной. Хозяина, Архипа Александровича, в живых уже не было, а семья осталась большая: Фёколка, Валя, Соня, Саня, Вася, Маша. Вот Валя и водилась со мной в городе, зарабатывала хлеб и помогала матери. Это была всеми уважаемая, работящая семья.

Нет теперь деревни Пашковой. Лежат на Ельничном погосте Анна Фёдоровна с дочерьми Валей и Соней. А мне не забыть из детства Валину колыбельную:

Баю-баю-баю-бай,
Поди, бука, под сарай.
Под сараем кирпичи,
Буке, некуда легчи...

Второй деревней была Черемисска — мы так и теперь её зовём, хотя правильно — Черемисская. Там в 1938-м году стала учительствовать мамина сестра Иванова Татьяна Николаевна, живя с дочерью Ниной и старым отцом, моим дедушкой. Дедушка любил природу, гулял по окрестному лесу, водил и меня за деревню на поскотину, и мы с ним собирали луговушки (летние опенки). Это было лето 1941-го года, мне было 6 лет. А ещё он в проруби на Барнёве купался!

Помню, как собирали клубнику на железнодорожной насыпи, и Мина с Тамарой пели песню про путевого обходчика: «Идёт состав за составом, за годом катится год. На сорок втором разъезде лесном старик седой живет...» И рыжую собаку Милку помню.

Тётя брала меня иногда в школу, и я знала всех учителей: директора Василия Александровича Чекмезова„ Анну Фёдоровну Удальеву, Галину Ильиничну Хамкину, Александру Ивановну Шахматову.

Помню, что я всем в деревне делала замечания, когда мне казалось, что «неправильно» говорят: «Так не надо говорить!»

А ещё помню Тарасовну. Она помогала тёте Тане по хозяйству, умела варить вкусную кулагу. Говорила «Миколай Алексеевич» «Татьяна Миколаевна». Полное имя её Евдокия (Авдотья) Тарасовна Сергеева, раньше — Пайвина. Сейчас остались у нас на память о ней две старинные молочные кринки — это она незадолго до смерти нас в городе нашла и подарила. А жила последнее время в Мингалях.

В 1945 году мою тётю перевели учителем немецкого языка в Батурино, и вот уже Батурино (опять Солодянка!) стала нашей третьей деревней и любовью. Почти десять лет мы в летние каникулы с младшей сестрой Ирой отдыхали там. Помогали посильно: поливать грядки, стоять в очереди за хлебом ... А лучше всего было купаться и загорать!

Впоследствии вся наша семья, мои сестры и племянники, а раньше, когда могла, и мама с нами — ездили мы или пешком ходили в лес, в поле, в эти, ставшие нам родными, края. По грибы, по ягоды. Особенно часто — в зевакинские Борки. За речку Солодянку, мимо исчезнувшей деревни Пашковой. По целому дню могла я и одна бродить по лесу с корзинкой и рюкзаком. Меня не удержат, бывало, ни дождь, ни грязь! А если довёдется встретить в лесу деревенских кого-нибудь, то обязательно, поздоровавшись, поинтересуются, откуда я, так как видят, что чужая. Или спросят-проверят, кого я тут знаю. Скажу, что Пашковых воспитанница. «А, знаем, слышали, что ты любишь в наших местах гулять».

Прошли годы. Я уже вышла на пенсию. Теперь есть и у нашей семьи пристанище в деревне Одиной — вековая изба, которую перевезли мы из Симаковой. В постройке помогал своим мастерством и опытом отец моей племянницы Истомин Анатолий Филиппович, без него бы не справились. И речка Барнёва близко, а, главное — есть огород. Вдоволь теперь у нас работы на земле до седьмого пота и езды по жутко-грязным дорогам!

Кстати, о непроезжей в дождь дороге от Макаровой до Одинушки. Ладно, молодые и не совсем ещё старые люди ходят, добираются. А каково немощным старикам, когда заболеют? «Скорая» проехать к ним не может, и приходится больному человеку с палочкой брести из последних сил пешком по буеракам, да когда ещё и по обледенелым... Побольше бы им заботы и внимания на старости лет.

Вот так давняя мечта о своем уголке в деревне и извечная тяга к земле-кормилице привели нас, горожан, в деревню.

Гаев И.М., Перунов В.К., Иовлева В.Н.
Шадринские сёла. – Шадринск, 1997 г.