Василий Александрович Чекмезов

Моя семья, я лично, знали его с довоенных лет, так как в Черемисской школе с марта 38-го года стала учительствовать мамина сестра Т.Н. Иванова. Как жену репрессированного в городе её на работу не брали (зав. гороно Троицкая: «А кто ваш муж? Враг народа?!»). А Василий Александрович, будучи директором Черемисской школы, взял, не побоялся. И все мы с благодарностью ценили и уважали его.

Это был умный педагог, опытный, и человек – «себе на уме»! Он иногда выручал своей смекалкой тётю. Татьяна Николаевна поступила в школу учителем начальных классов, а в войну, когда был призван в армию и отправлен на фронт учитель по химии, – перед этим только открылся восьмой класс, – её и назначили вести этот предмет! Как отказаться с таким «прошлым»? А тогда ещё без конца стращали судом (и такой случай в их школе был, – за отказ вести литературу в старших классах отдали под суд учительницу начальных классов). Вот тётя моя и взялась за предмет, который и в гимназии не проходила. Она отказывалась, а директор сказал так: «Лучше плохо, чем никак, ведь учителей нет – и не пошлют».

И вот новая «химичка» ночами не спала, готовилась к урокам (кроме домашней работы, ликбеза со взрослыми колхозницами, работы агитатора на ферме и прочего), – и всё равно попадала впросак. В 7-х и 8-х классах эвакуированные с запада, развитые не в пример деревенским, ученики задавали трудные каверзные вопросы. И Василий Александрович посоветовал, как поступать в подобных случаях: сначала сказать, что «пока урок продолжим, а в конце я отвечу», а самой быстро, чуть прозвенит звонок, – в учительскую, проконсультироваться у завуча А.Ф. Удальёвой (которая училась в Минской сельскохозяйственной академии, но химию сама не вела, а только естествознание). А на следующем уроке химии, будто вспомнив, дать объяснение ученику. Татьяна Николаевна так и делала. Ученик удовлетворялся ответом, и «знания» учителя не подвергались сомнению.

Василий Александрович Чекмезов был разносторонне талантлив, хорошо пел и играл на скрипке. Из-за него и учительский хор выделялся, всегда хорошо выступал. Их приглашали часто в соседние колхозы и деревни. Директор понимал и видел трудное житье и голод своих учителей, поэтому, чтобы и старших, «непоющих», поддержать, брал на концерты и Татьяну Николаевну (за 40!), и Анну Фёдоровну Удальёву, чтобы они хоть наелись досыта с выступающими! Приедут куда-нибудь на полевой стан или в клуб зимой – поют, стихи читают, мини-спектакли разыгрывают перед колхозниками: им и суп бараний и калачи пышные!

Когда у Василия Александровича и Юлии Павловны погиб сын Володя, то, ведя свои уроки, литературу, Василий Александрович объясняет, читает, спрашивает учеников, потом вдруг обхватит голову руками: «Ведь тут, в этом классе учился мой сын, вот за этой партой сидел!..» И не в силах сдерживать рыдания, выбежит из класса. Потом отойдет немного и продолжает урок.

Так было.

В 1945 году Т.Н. Иванова была переведена учителем немецкого языка в Батурино, так как она к этому времени закончила заочно Московский институт иностранных языков. И ее встречи с Василием Александровичем стали редкими, на учительских конференциях или случайно в городе. Но помнили друг друга они всегда.

Зато знакомство с моей мамой, Софией Николаевной, у Василия Александровича продолжалось. Оба они были людьми музыкально одаренными и щедрыми на дружбу. Мама бывала в гостях у Чекмезовых в Шахматовой, встречались и в Шадринске у общих знакомых, Бориса Феоктистовича и Зинаиды Филипповны Лебедкиных.

Память о Василии Александровиче никогда не изгладится у нас до тех пор, пока мы живы.

Иовлева В.Н.
Шадринск и его обитатели. Статьи разных лет. – Шадринск, 2006. 1993 г. [С. 247-248]