|
В.Н. Иовлева. «Шадринск и его обитатели» |
Борис Николаевич Лундин
|
Он родился и рос в учительской семье. Отец, Николай Павлович, заведовал в Шадринске трёхклассной начальной школой для мальчиков, она называлась Волковским училищем и находилась на углу улиц Преображенской (Пионерской) и Мещерской (Володарского).
Был Николай Павлович выходцем из села Долговского на реке Миасс Каргапольского района. Там много было Лундиных (известен крестьянин-поэт Л.И. Лундин (1849-1923) из этого же села, тогда Бакланской волости Шадринского уезда). О происхождении в наших местах фамилии Лундины существует легенда, будто царь Петр I сослал сюда пленных шведов из города Лунд, так пошла «заморская» фамилия. По табелю о рангах Николай Павлович имел чин коллежского регистратора, самый начальный для чиновника. Мать, Мария Ефимовна, урожденная Ильиных, была родом из села Уксянского. Родители её держали ямщину, а сама она воспитывалась в Верх-Теченском женском монастыре.
В Волковском училище Мария Ефимовна вела уроки труда – рукоделие и переплётное дело. В квартире при школе и жила их семья с детьми: Владимиром, Лидией, Борисом (1904) и Николаем (1905). Борис был третьим ребенком.
После смерти главы семейства в 1914 году в Пятигорске (где его похоронили) Мария Ефимовна купила небольшой домик недалеко от школы, по Володарского, 9. Там и прожила до своей кончины в 1958 г. Домик сначала был ещё меньше, в одну комнату, – это уже Борис Николаевич пристроил вход с сенями и комнату во двор. Он смолоду отличался трудолюбием и помогал матери, как только мог.
Друзьями Бориса были Сергей Белозерцев, Борис Хамкин, Илья Перельман, братья Галюковы. Как все мальчишки, они играли «в бабки», в «чижика», лазили по заборам, бегали за солдатскими командами, когда те шли за Осееву на стрельбище – собирать пульки и гильзы. Иногда Борис провожал прапорщика А. Жданова после завтрака (Жданов столовался у Лундиных) в Волковское на службу, когда это здание заняли солдаты.
А ещё они с товарищами любили запускать воздушных змеев, которые сами мастерили и клеили. Для этого нужен был хороший материал: бумага добрая, дранка, мочало и крепкие суровые нитки. Пробные запуски делали с крыш, равномерно ли они поднимаются, как ведут себя хвост и трещётки и т. д. А так как на улицах мешали провода воздушной электросети, то змеев запускали на воле, на рёлках или за Осеевой.
Болельщики – взрослые и дети – с интересом смотрели такие соревнования; чей змей поднимался выше и громче трещал.
|
В 1922 году Борис закончил школу второй ступени. На снимке он сидит в среднем ряду, второй слева, в белой рубашке. Рядом с ним В. Белых — в будущем агроном. Последний в этом ряду Золотавин В.Л., доктор технических наук, профессор Уральского политехнического института (УПИ), участник Великой Отечественной войны. Валерий Леонидович был сыном священника из села Полевского, школу он закончил в 1924 году. Преподаватели: рядом с Борисом Лундиным физик Г.Ф. Жураховский, математик В.И. Бурсиков, биолог М.С. Копылова, историк К.Н. Донских. Из учениц названы только третья и четвёртая в верхнем ряду – Станищева Таня и Пактовская Лида.
Борис Николаевич ремонтировал и водил первые в городе мотоциклы: мотоцикл-одиночку с ременной передачей, оставшийся от инженера Соколова, который в Канашах вёл кожевенное производство своего отца; потом трехколесный мотоцикл нэпмана Луткова, интересная модель; спереди двухколёсная коляска-диван, а сзади ведущее колесо с седлом водителя. Ездили и пугали лошадей, те бесились, ломали оглобли и перевёртывали экипажи!
Во время НЭПа, работая в фотографии «Эос» (на северо-западном углу Володарского и Михайловской), в 1924 году взял подряд у директора научного хранилища В.П. Бирюкова на фотографирование церквей и часовен в округе. Консультировался у фотографа-профессионала И.Я. Хухаркина. Тогда о фотоплёнке ещё слыхом не слыхали, работали на стеклянных пластинках, а т. к. это материал тяжелый, то в качестве рабочей силы брал с собой брата Николая. Фотографировали в два заезда: вниз по Исети от Шадринска и по реке Миасс. И вверх по Исети и реке Тече. Сейчас многие церкви разрушены и остались они только на тех уникальных снимках, что хранятся в фондах нашего краеведческого музея (стеклянные негативы хранятся там же). В других местах снимали Ф.М. Дымшаков и П.И. Хамкин.
Всё удивительно последовательно выстраивалось в линию: в 1928 году Борис Николаевич преподает химию в вечерней школе, затем в школе второй ступени, вместе с И.В. Пашкевичем. С той поры их связала крепкая дружба – до последних дней. Работал Лундин и заведующим молочной лабораторией, в Шадринске были тогда трест «Маслопром» и «Брынзотрест», продукцию из района привозили на проверку в город, после чего она шла потребителю и даже на экспорт.
В 1930 году решилась его судьба: Борис Николаевич познакомился с приехавшей из Свердловска к подруге хорошей девушкой Марией Александровной Субботиной, и это оказалось на всю жизнь. В этом же году он поступает в индустриальный институт в Свердловске. Ещё студентом стал работать младшим научным сотрудником на кафедре органической химии у профессора И.Я. Постовского в Уральском политехническом институте, где и получил в 1936 году диплом инженера.
В первый год войны на кафедре органической химии был синтезирован сульфидин – сильнейший бактерицидный препарат, на долгое время ставший одним из важнейших терапевтических средств отечественной медицины.
Пренебрегая и бытовыми, и производственными трудностями, увлечённо отдаваясь делу, уральские химики создали в годы войны единственное в Советском Союзе производство сульфидина, сульфазола, норсульфазола.
Заполняя анкеты об участии в Великой Отечественной войне, они пишут: «не участвовал», а ведь сотни тысяч жизней спасены их лекарством. Разве это не активное участие?
В группе сотрудников УПИ, работавших над получением сульфидина, был и Борис Николаевич Лундин, в годы войны научный руководитель на Свердловском фармацевтическом заводе, где он внедрил технологию получения промышленного сульфидина.
В то время лекарства «варились» в тазах, ведрах, кастрюлях...
Химические операции велись или под открытым небом или в тесных помещениях без вытяжной вентиляции. Лекарства требовалось много, об опасности как-то не думалось. После одной из ночных смен Борис Николаевич тяжело заболел. Вместе с И.Я. Постовским он занимался синтезом норсульфазола, а реакция эта протекает при тщательном смешивании составных частей. Вдруг мешалка остановилась. Дежурный слесарь ничего не мог сделать; неисправность была где-то на линии. Если прекратить работу, значит, целая партия лекарства будет потеряна...
И тогда вооружившись большими деревянными палками все трое – два химика и слесарь – начали перемешивать жидкость, работать вместо мешалки. Но Борису Николаевичу это показалось недостаточным, засучив рукава, он стал голыми руками перемешивать жидкость. На следующий день руки его покрылись пузырями, он не мог ими двигать. Болел, но вместе со всеми радовался, что удалось спасти партию лекарственных препаратов.
В первые послевоенные годы в связи с необходимостью создания и развития атомной промышленности в стране возникла потребность в жидкостях и смазках, устойчивых к действию гексафторида урана. В кратчайший срок в УПИ была разработана и внедрена в производство фторорганическая смазка, получившая название «смазка УПИ».
За участие в этой работе, выполнение правительственного заказа, Борис Николаевич в 1952 году получил звание лауреата Государственной премии СССР. В 1955 году ему была присвоена степень доктора химических наук, а немного позднее – звание профессора. В 1959 году Борис Николаевич возглавил лабораторию в институте химии Уральского филиала АН СССР, где работал до 1966 года.
Двое его детей: Ирина (1932 г. р.) и Александр (1937 г. р.) тоже химики, кандидаты химических наук, доценты УПИ (ныне это Уральский государственный технический университет – УГТУ).
Материалы для этой статьи прислал мне друг жизни Бориса Николаевича, тоже шадринец, Иосиф Владиславович Пашкевич. Когда я приехала на похороны И.В. Пашкевича весной 1989 года, то познакомилась и поговорила и с Борисом Николаевичем и с его детьми Ириной и Александром, они привели своего отца попрощаться с другом...
Вскоре не стало в живых и Бориса Николаевича...
Живя в Свердловске в одном доме, они часто встречались, а в последнее время перезванивались и всё вспоминали свой родной город, его окрестности, как ездили на Городище, в Воробьёву на рыбалку, на Сухринский Канашик, вспоминали летние вечера в городском саду. Сначала у них были велосипеды, потом «Москвичи», потом у Бориса Николаевича – «Победа», его неизменная любовь и привязанность. Он был мастером «золотые руки», всё делал, ремонтировал и реконструировал сам.
Перенеся инфаркт, стал осваивать более спокойные занятия: балконное цветоводство, а лимон у него дома давал плоды!
Иовлева В.Н.
Шадринск и его обитатели. Статьи разных лет. – Шадринск, 2006. 1993 г. [С. 197-202]
